Автор: День второй Конференции «Эволюция психотерапии» (США) был наполнен дебатами и демонстрациями с последующими дискуссиями. С утра я наблюдала за консультацией, которую провел Bill O’Hanlon. Его дискуссантом была Cloe Madanes. Тема: «Использование историй для креативных изменений в психотерапии».
Затем последовала демонстрация на тему: «Креативная трансформация в генеративной психотерапии», где консультантом был Stephen Gilligan, а дискуссантом — Sue Jonson.
После обеда была на демонстрации на тему: «Терапевтический разговор: воссоединение умов»: консультант Ervin Polster, дискуссант — Peter Levin.
Позже напишу о последних дебатах, на которых присутствовала вчера. А сейчас про демонстрации.
Все демонстрации длились ровно 60 минут. Перед залом в 100-300 человек. Клиентами были заранее определенные/записавшиеся волонтеры. Работали видео-камеры. И каждый из психотерапевтов провел эти сессии так, что клиент получил и видимый из зала эффект изменения его (вернее ее, т.к. все клиенты были женщины) состояния.
Удивило, что выслушав внимательно историю клиентки, Bill O’Hanlon много говорил сам, проверяя время от времени отклик на его разговор со стороны клиентки. Однако явно было заметно, что ее история трансформируется и состояние меняется на более благоприятное. В обсуждении практики работы с историями, Cloe Madanes отметила большой вклад в это направление Сальвадора Минухина. Интересный момент был, кодга оба дискуссанта обменялись опыт, что самые хорошо работающие техники часто заимствуются психотерапевтами из реальных взаимоотношений в их жизни. Так, Маданес привела случай, когда ее мама, уже очень пожилой человек, провела с ней такой диалог:
Мама: Ты справляешься со своей ситуацией?
Клу: Да
Мама (через некоторое время): Ты справилась со своей ситуацией?
Клу: Да
Мама (через некоторое время): Как ты справилась со своей ситуацией?
Клу пришлось сильно задуматься, прежде чем ответить маме. Теперь она часто предлагает клиентам подобный диалог как технику: он хорошо срабатывает.
O’Хенлон, со своей стороны привел эпизод со своим сыном-подростком. Тот очень эмоционально рассказывал отцу о своей собственной ситуации, в которую был сильно вовлечен. Потом остановился и обратился к отцу: «Что ты про это всё думаешь?»
Пришлось отцу собирать воедино всё услышанное и подбирать слова, чтобы его ответ помог сыну и их отношениям. O’Хенлон назвал его «хороший вопрос», который тоже использует в работе с клиентами.
Stephen Gilligan в своей демонстрации обращался больше к чувствам и ощущениям клиентки. Он был сам в присоединении с ними: эмпатически, голосом, телесно. Однако клиента сохраняла свое состояние осознанного сопротивления довольно долго, стараясь решить заявленную проблему только рационально: лишь говоря и рассуждая. За 10 минут до конца Гиллиган предложил ей встать и выполнить несколько телесных упражнений, используя дыхание и направление внимания вовнутрь себя, отслеживая при этом ощущения. И сдвиг произошел: тело же оно не врет и помогает, когда ему дадут эту возможность…..
Сью Джонсон, присоединившись, обратилась к клиентке с предложением проговорить еще и про свои чувства и эмоции, присоединиться к ним. Эффект был явно увеличен, что и отметила клиентка, когда говорила о полученном ею за эту сессию.
Совсем иной была беседа Ervin Polster с его клиенткой: они реально боролись умами. И ему удалось сподвигнуть клиентку рассмотреть и пер
есказать свою ситуацию с иных ракурсов, чем изначально. Очень заметно было, что самые значительные сдвиги в ее мышлении происходили, когда терапевт применял метафоры, причем подавал их с юмором. Зал хохотал вместе с клиенткой! Когда включился еще и дискуссант Peter Levin, беседа стала идти на троих: он вовлек всех, предложил новые грани темы, обращаясь к своим записям, которые сделал в процессе беседы Полстера с клиенткой. Фактически это была вторая часть терапевтической беседы для клиентки, в ходе которой она пошла дальше в решении своей ситуации.
Хочется отметить то, что все терапевты, хотя и были совершенно разными в своем личностном проявлении и в применяемых подходах, одинаково были доброжелательны к клиенткам, терпеливы к их собственной манере себя проявлять и темпу продвижения. И еще они все: 1) работали с актуально заявленной проблемой, без анализа ее причин и истории появления, 2) обращались к внутренним ощущениям и переживаниям, как к ключам изменения их отношения к ситуации, 3) использовали юмор, 4) точно выдерживали рамки заранее назначенного регламентом конференции времени. И еще руки! Все включали движения рук, повышая контакт с клиентом и выразительность своей речи, увеличивая атмосферу доверия беседы…..
Теперь о последних в этот день дебатах, на которых мне удалось присутствовать: Merilin Yalom и Esther Perel на тему «Маскулизм/феминизм: тогда и теперь» Это было потрясающе построенное шоу на двоих! Они сменяли друг друга раза четыре. Каждая говорила свой мини-доклад на конкретный аспект общей темы. В итоге создалось впечатление одного общего очень многогранного и глубокого выступления. При этом Мерлин опиралась на исследования, проведенные со студентами ведущих/крупных университетов США. Эстер – свой клинический опыт работы с клиентами. Размеренная и мягко включающая юмор философ и ученый Мерлин. Искрометная, уверенная, активно применяющая конфронтирующие сравнения, вызывающие хохот зала. В целом они обозначили очень интересную проблему современного общества. В большинство семей работают оба супруга/родителя. Женщины стали более социально активны: работают, занимаются наукой и общественно-политической деятельностью. При этом они, исходя из общепринятых убеждений о месте женщины, стараются успеть содержать в порядке дом, воспитывать детей, обеспечивать уход за мужем. Феминизм отстоял права женщин на эмансипацию. И у них появились проблемы с тем, чтобы остаться женственной/женщиной и развить в себе черты, которые были присущи, как считалось, мужчинам: уверенность, социальную активность, конкурентность, амбициозность и др. Мужчины же остались социально активными, как и было им предписано испокон веку, однако по сравнению с работающими женщинами потеряли статуст единственного защитника и кормильца семьи. Результатом стало растущее число случаев депрессии у мужчин, разводов по причине признания несостоятельности мужчины как защитника и кормильца семьи. Кроме того, предыдущий век породил большое число браков, в которых мужчина менял маму на жену, становясь «ребенком №1 в созданной им семье»: он ожидал и требовал, чтобы жена ухаживала за ним теперь вместо/лучше/не хуже его матери. Когда женщина не работала, была дома и занималась обеспечением уюта для работающего мужа, а также воспитанием детей, это было так. Современность требует большей включенности мужчины в устройство быта, социализации и воспитании детей. История психотерапии и психологии как науки показала, что для полноценного воспитания личности необходимо участие ОБОИХ родителей, причем как можно с более раннего возраста и как можно дольше. И современные мужчины и женщины заставляют/побуждают специалистов создавать новые направления и подходы психологической помощи. Многие мужчины в последние годы обращаются в терапию с запросами: «Как стать хорошим отцом?» , «Как сохранить брак?», «Как вернуть себе уверенность как мужчине?» звучат и новые запросы от женщин: «Как стать более женственной, оставаясь социально успешной?», «Как вовлечь мужа в воспитание детей?», «Как оставаться в отношениях наполненных любовью, взаимным интересом и развитием?» Интересно, и по-моему верное, предложение высказали докладчики: термины «мужественность» и «женственность» перестали отвечать на вопрос «кто есть кто?», пришла пора создавать новые понятия и определения для современных мужчин и женщин, которые помогут им в саморазвитии и построении отношений, устраивающих обе стороны и являющиеся основой для развития всего Человечества в целом.
