Автор: Рождение собственного ребенка совершенно по-разному воспринимается женщиной и мужчиной.
Я в своей 25-летней практике семейного психолога ни разу не встречала родительскую пару, которая одинаково описывала бы свои переживания, всегда по-разному. Сложно сделать какие-то обобщения относительно разницы между мужчинами и женщинами, потому что она скорее индивидуальная, чем гендерная. Реально каждый человек по-своему входит в родительство.
Я опрашивала людей на смешенных группах, где были и мужчины, и женщины, и всегда каждый находит что-то своё, уникальное. Хотя и соглашаются с другими участниками. Правда, различий больше, чем сходств – вот это всегда.
И всё же женщины говорят «родился ребенок» и «как быть матерью». Мужчины же говорят, что «появился ребенок» и «как стать отцом». Будто женщины признают возникновение своего материнства изнутри себя, а мужчины отцовство – снаружи. Про страх стать родителем тоже интересное различие: женщины боятся до родов, мужчины после. Женщины боятся умереть в родах. А выжив, обнаруживают, что совсем не знают, как это «быть матерью». Многие говорят, что «оказались не готовы, что все трудности начнутся после родов». И признают, что «деваться уже некуда, приходится оставаться с ребенком и учиться быть с ним волей-неволей».
Мужчины боятся повредить ребенка (физически) и показать себя плохим отцом. Это сочетание страхов побуждает их стараться не трогать ребенка, не оставаться с ним один на один. Они считают, что ребенка им не понять. И не признают, что ребенок активно, со своей стороны, участвует в организации общения. Они защищают себя от страхов убеждениями типа «детей растят женщины, «пока маленький, с ним мать», «понять младенца может только мать», «станет постарше, я с ним/ней буду общаться».
Когда я предлагаю паре увеличить время контактов ребенка с отцом: физических соприкосновений, игр, эмоционального и словесного общения, ОБА часто удивляются и опасаются негативных последствий. В их родительских семьях обычно отец мало трогал и проводил времени с детьми, особенно в возрасте от рождения до школы. Часто и позже. Иногда всегда, в том числе и уже со взрослыми. Но еще больше их поражает мое заявление, что ребенок не пассивный, а активный член их «общения на троих». Особенно отца.
Ради эксперимента я предлагаю ему менять свое поведение и/или по-новому начать реагировать на поведение ребенка и наблюдать за ответами сына/дочери. Ребенок почти всегда сначала радуется новому в отношениях, а потом активно пытается вернуться к привычным паттернам, будто помогая в этом родителю или проверяя, насколько тот реально готов к изменению взаимоотношений с ним, с ребенком, навсегда.
Большинство родителей первенцев, невольно и неосознанно, реализуют свои роли в рамках тех норм и правил, которые впитали в своих родительских семьях, даже если и признавали до этого, что они им не нравятся. Просто у них пока нет других, свои собственные не наработаны. Постепенно они, помогая друг другу, отсекают негодное и формируют свою уникальную пару родителей. Однако очень часто не приходят к полному согласию, что такое «хороший отец» и «хорошая мать». Разногласия, с одной стороны, привносят неудовольствие, а с другой, заставляют, обсуждая их, искать новые варианты. И в этом значительное влияние оказывает их окружение: родительские семьи, знакомые, общество, где они преимущественно обитают (живут, работают, общаются).
Иногда родительство оказывается непосильной ношей для пары: для одного или обоих, и они расстаются. Бывает, что разведенная пара сообщает мне: «После развода он/она стал более внимательным родителем. Больше проводит с ребенком времени, участвует в его жизни» Обычно это говорится о том, кто уехал и живет отдельно. Но иногда и о том родителе, который остался с ребенком. Почему так происходит? Каждый раз находятся личностные причины, лежащие корнями в их детстве и среде взросления.
Как и в тех случаях, когда ушедший родитель, часто отец, прерывает отношения с ребенком. Тогда говорят, что «он не выполняет отцовский долг». Фактически эти слова и объясняют его уход: он не желает быть должником. А как став отцом, получить для себя личностные, природой положенные выгоды (взросление, развитие, смена социального статуса и др.), и сделать достойный вклад во взращивание своего ребенка, он не умеет.
По-разному относится общество к «родителю-одиночке», когда это женщина и когда это мужчина. Женщину принимают с сочувствием, но почти как должное. Иногда обвиняют женщину, мол «сама виновата», иногда — мужчину «гад такой, женщину с ребенком бросил». В любом случае ситуация, когда женщина одна растит детей, признается почти что нормой, и закреплена во многих культурах исторически: мужчина уходил на охоту, на войну, а женщина берегла очаг, растила детей, выживала с детьми одна, с помощью общества. Мужчину с детьми жалеют, всегда обвиняя женщину, «бросившую ребенка». Общество возводит отца-одиночку в ранг либо Героя, либо Мученика. В любом случае его жизнь считается ненормой, исключением, временным явлением.
В заключение хочу отметить то, с чего начала свою статью: родительский опыт уникален для каждой личности: и мужчины, и женщины, и их детей. Он не бывает «полностью плохим» или «полностью хорошим». И всегда важен для всего треугольника: родителей и их детей.
Эта статья написана мной в ответ на запрос журналиста «Мир24». Выдержки из нее использованы и опубликованы:
https://mir24.tv/articles/16441649/oni-schitayut-chto-rebenka-im-ne-ponyat-kak-otcovstvo-vliyaet-na-muzhchin
