Тема насилия в семье очень древняя. И, казалось бы, в наше время она должна снижать свою обширную распространенность и сходить на нет, особенно в цивилизованных странах. Оказывается, как раз наоборот! Я была поражена, когда в декабре 2017 года из уст одного из основоположников системной семейной терапии Клу Маданес услышала, что тема № 1 в США именно насилие в семье: как самая распространенная и как самая сложная для работы психотерапевта. Причем это относится к разным социальным слоям общества: и состоятельным, и малоимущим.
Пообщавшись с психологами российскими, которые непосредственно работают вместе со следственными и органами опеки, выяснила, что и у нас в России эта проблема также очень актуальная. Мало того, четко разработанных методик нет, и психологи их изобретают буквально вместе с обращающимися к ним клиентами. И тут оказалось, что есть еще одна сложность: у большинства психологов отсутствует профессиональная подготовка в области консультирования семей: большинство из них либо получили только теоретическое психологическое образование, либо к нему практические курсы по индивидуальному консультированию, а иногда лишь по детской и/или возрастной психологии. Таким образом ни видеть семью как единого клиента, ни взаимодействовать сразу с несколькими членами семьи, тем более из нескольких поколений, они не умеют. И еще большинство базовых курсов дают образование с уклоном в длительную психотерапию, которую осуществлять при острых ситуациях просто некогда.
Поэтому, выявив на практике, что методы индивидуальной помощи не оказываются достаточно действенными, всё больше психологов-практиков осваивают близкие мне два направления психологической помощи: системная семейная и краткосрочная психологическая помощь (консультирование, психотерапия, коучинг, сопровождение, медиация и др.). Причем их интересуют больше практически апробированные методики, которые они хотят освоить в максимально сжатые сроки, чем только теоретические знания и принципы.
В своей собственной практике помощи семьям мне также приходится сталкиваться со случаями насилия членов семьи по отношению друг к другу, однако не так часто. И к своему удивлению, докладывая на супервизиях подобные случаи, я столкнулась со случаями неприятия со стороны коллег моих стратегий, когда я осуществляю побуждение членов семьи к открытому и прямому диалогу, который вскроет и назовет своим именем то, что реально происходит в семье – «насилие». Поэтому я была очень рада найти в последней книге Клу Маданес (“Changing relationships. Strategies for therapists and coaches», 2018), которую купила на вышеназванной конференции, пошаговую методику работы с семьями насильников, в которой она также побуждает всех членов семьи к называнию всё произошедшее своим истинным именем, осуждая насилие как нарушение главных ценностей семьи: безопасность, защита, поддержка и любовь. Ниже я хочу поделиться с вами своим переводом этой методики, соотнося ее с собственным опытом.
Пожалуй, первым и самым сложным для любого специалиста является то, что вначале большинство насильников не признает за собой вины и даже отрицает факт совершения насилия. Если не знать, что это нормальное поведение большинства правонарушителей, можно впасть в нереалистичные ожидания, что правонарушители появляются у психолога, уже готовые раскаяться. Вот как описывает Клу Маданес пространство, в котором рождался ее метод «Излечение плохого обращения и жестокости (Healing Abuse and Violence)»:
Прочитайте эту статью полностью в удобном формате:
[slylink id=»1″]
Напишите свой комментарий к этой статье: ваше мнение, ваш опыт столкновения или работы с ситуацией насилия, и что помогло преодолеть ее. Пусть другие прочтут. Кому-то это наверняка пригодится. Так методов борьбы с насилием станет у нас у всех больше.
Большое спасибо за статью! Было очень интересно и важно ее почитать. В практике я пока не сталкивалась с темой насилия в семье настолько, чтобы работать именно с ней, но проблемы из за насилия в семье, конечно, озвучивались… Метод работы видится как очень глубокий и прорабатывающий, но также и затратный для терапевта и требующий собственной проработки и супервизии. Читая, эмоционально я присоединялась к жертвам, и понимаю, чтобы работать на равных и с насильльником, прорабатывая его чувства и помогая выйти на новый путь — это собственная внутренняя работа и рост, плюс надо уметь встретить сопротивление всей семьи признанию факта и сути насилия. Но несмотря на страхи, которые есть в работе с этой проблемой, есть путь, по которому можно идти, а не опускать руки или оставаться в своих страхах. Мне видится, что проблема в нашем обществе насилия очень актуально, к сожалению(((
Вера, спасибо. Согласна с Вами, что и тема актуальная, и работать столь мощно и кардинально, как это показывает Маданес, многие из нас не готовы. К сожалению не письменно, а на словах, мне давали отклики коллеги, что сомневаются, возможно ли работать со всей семьей, включая насильника, сразу. Мое же мнение — именно в этом ключ: видеть и работать со всей семьей целиком. Ведь главная задача — ликвидировать разделенность семьи на «жертвы» и «насильники», воссоединить всех ее членов в единый живой организм. Для этого и производится отдельная работа и с каждым из них, и в разном составе, и со всеми вместе. Да, для этого терапевту приходится принимать каждого как личность и противостоять их уже сложившимся ролям в семье. Конечно, нужна личная проработка (от предвзятости) и системная подготовка (для структурного и целостного взгляда на семью).